Социально-историческое направление философии XX столетия
Обратимся к другим философским течениям ХХ века, которые, на мой взгляд, представляют данное направление философской мысли. Прежде всего, остановимся на социальной теории франкфуртской школы. Она образовалась вокруг возглавлявшегося Максом Хоркхаймером Института социальных исследований при университете во Франкфурте-на-Майне в 30-х годах.
Большинство сотрудников бежало от нацизма в Швейцарию, Францию, Англию и, наконец, в США. После разгрома фашизма некоторые вернулись в Германию. Наиболее видные представители: Макс Хоркхаймер (1895 – 1973), Теодор Адорно (1903 – 1969), Герберт Маркузе (1898 – 1979), Эрих Фромм (1900 – 1980), Юрген Хабермас (1929 год рождения).
При всем своеобразии философских идей представителей этой школы можно выделить некоторые, характерные им всем: 1) стремление марксистский экономический подход к проблемам социальной жизни заменить философско-антропологическим подходом; 2) критика капиталистического и социалистического обществ как «единого индустриального», тоталитарного и антигуманного, как единой системы отчуждения от всего человеческого и духовного, как формы порабощения человека; 3) отказ от отождествления развития науки, техники, рационализма вообще с действительным прогрессом человеческого общества; 4) в противовес марксизму отрицание революционной миссии пролетариата.
Начав с критики капитализма, его социальных институтов, морали, права и искусства, сосредоточив острие этой критики на конформизме, подавлении личностного начала в современном мире, представители франкфуртской школы со временем перешли к не менее жесткой критике социалистического общества, которое на практике развивалось вовсе не по Марксу. Во всяком случае в своих ранних работах Маркс, рисуя идеалы коммунистического переустройства общества, был бесконечно далек от того догматизма, антигуманизма и насилия, на которых построено советское общество.
Интерес к марксистскому наследию, проявленный представителями школы, носил, однако, характер его ревизии на основе ницшеанства и даже фрейдизма. Увлеченность ницшеанством не помешала, тем не менее, выступить против идеологии фашизма. Но в неприятии, в резкой критике фашизма представителями франкфуртской школы не было глубокого анализа его социальных корней.
Критика как капиталистической, так и социалистической системы, к сожалению, не носила конструктивного характера, ничего всерьёз не предлагала взамен и порождала лишь анархистско-бунтарские, нигилистические настроения. Субъектом будущей революции якобы будет тот, кто еще не успел стать рабом «одномерного сознания» – молодежь, прежде всего студенчество, и критически мыслящая интеллигенция. Такая критика, по моему убеждению, хороша для организации студенческих волнений и бунтов деклассированных социальных слоев и национальных меньшинств, но негодна для созидательного переустройства современного общества.
Справедливости ради отмечу, что некоторые представители франкфуртской школы понимали эту ограниченность и, желая преодолеть ее, выдвинули тезис, что социальной революции должна предшествовать «революция человека», направленная против превращения человека в бездушный функциональный механизм общественного производства. Однако и этот тезис не был всесторонне разработан и обоснован.
Цивилизация для большинства людей есть нечто внешнее, а не внутреннее, скорее случайное, чем необходимое. Цивилизация есть творчество немногих. А вот многие, абсолютное большинство сохраняют сою природную, нецивилизованную сущность. И как только это позволяют обстоятельства, сбрасывают с себя изначально чуждые им одежды цивилизации, превращаясь в голых дикарей, и ведут себя не согласно правилам культурного социума, а согласно законам природы, законам джунглей. Поэтому, в общем-то, прав Теодор Адорно, говоря о «модели Освенцима», при которой люди оказываются способны уничтожать себе подобных. Эта модель, как ни прискорбно, более свойственна человечеству, нежели модель коммунизма.
Господство и подчинение – закон природы. Цивилизация, апогеем которой, по Марксу, должно стать коммунистическое общество, свободное от эксплуатации человеком человека, направлена на упразднение этого закона, вытеснение его из социальной жизни. Возможно ли такое? По мнению того же Адорно – весьма сомнительно! Во всяком случае, все до сих пор известные попытки построения коммунистической модели на деле оборачивались чем-то очень похожим на модель Освенцима.
К тому же цивилизация противоречива, развивая, прежде всего, интеллектуальную и техническую мощь, а не гуманность и высокую нравственность, она, соединяясь с непреодолимой ею изначальной дикостью большинства людей, гарантированно ведет ко всеобщему разрушению и гибели человеческого рода. В безумии всеобщей войны, утверждает Адорно, в конце концов, восторжествует смертный покой. Таким образом, в «негативной диалектике» Теодора Адорно гегелевское отрицание превращается во всеобщее разрушение.
Эрих Фромм (1900-1980) являлся представителем неофрейдистского крыла франкфуртской школы.
Выступая сначала с позиций ортодоксального фрейдизма, Фромм со временем подверг ревизии многие идеи своего учителя. Проблемы человека Фромм рассматривает именно как философ, а не как психоаналитик, несмотря на то, что получил соответствующее образование и даже занимался частной психоаналитической практикой. В своих книгах «Бегство от свободы», «Здоровое общество», «Современный человек и его будущее», «Революция надежды», «Искусство любви» и многих других он ставит и стремится разрешить вопросы о природе и сущности человека, о смысле его бытия, о причинах и характере болезни современного общества, об идеале человеческого будущего.
Буржуазное общество оценивается им как больное, разрушающее и деформирующее истинную природу человека. В этом обществе человек, подобно чемодану, должен быть в моде на рынке личностей, его успех зависит от умения продать себя. «Человек, - пишет Фромм, - более не заинтересован ни в собственной жизни, ни в собственном счастье, он озабочен только тем, чтобы не утратить способности продаваться» (Фромм Э. Психоанализ и этика. М., 1998. – С. 89). Если Маркузе предлагает революционный, «хирургический» способ лечения болезней капиталистического общества, то Фромм склоняется к методам так сказать «терапевтическим»: методам воспитания, просвещения, гуманизации на основе вечных нравственных ценностей, хранимых в глубинах человеческой души.
Э. Фромм выступил со своеобразной интерпретацией марксизма, суть которой состояла в попытке дополнить Маркса Фрейдом. Ратуя за «социалистический гуманизм», Фромм, вместе с тем, утверждает, что последний в его понимании не имеет ничего общего с практикой советского «социалистического» строительства.
Главная задача человека, по мнению Фромма, состоит в том, чтобы дать жизнь самому себе. Самый важный плод его усилий – его собственная личность, ее самостоятельность и самосовершенствование. Человек может и должен противопоставить собственные разум и волю как внешнему авторитету власти, так и авторитету так называемого общественного мнения.
Фромм убедительно показал, что тоталитаризм, подавление независимой мысли и свободы воли, - есть результат не только узурпации и террора со стороны властей, но и неспособности людей ценить и любить свободу и разум, что делает их молчаливыми соучастниками злодеяний, а то и прямыми их пособниками.
