Антропоцентризм.Эпикуреим. Стоицизм. Скептицизм. Философия эпохи эллинизма

Антропоцентризм.Эпикуреим. Стоицизм. Скептицизм. Философия эпохи эллинизма.

В конце IV в. до н. э. рабовладельческая демократия изживает себя, ей на смену приходит эпоха деспотизма. Это новое время заявило о себе завоеваниями Александра Македонского, становлением его огромной державы. Но даже с распадом империи Александра Великого греческая демократия головы уже не поднимет. Золотой век античного мира прошел безвозвратно. Эпикуреизм, стоицизм, скептицизм – три виднейших направления философской мысли этой поры – явились реакцией на кризис общественной системы.

В этот период развития античной философии Афины перестают играть роль абсолютного центра философской мысли. Наравне с Афинами влиятельными очагами культуры становятся другие города Александрийской, а позднее Римской империй. Сама же философская мысль отходит от космоцентризма, становясь антропоцентристской, главным объектом философских размышлений выступает человек.

Философские идеи Эпикура (341–270 до н. э.) ознаменовали собой высший этап развития древнегреческого материализма.

Основателем школы стоиков был Зенон из Китиона (ок. 366–264 г. до н. э.). Представители стоицизма вели борьбу против учения Эпикура. Его положению о множестве атомов и пустоте стоики противопоставили учение о единстве мира и сплошной его заполненности телами и “пневмой”.

Стоикам свойственно обожествлять природу и мир вообще, они говорят о целесообразности мира, о наличии в нем некоего плана. Так, виднейший представитель позднего стоицизма, Сенека пишет: “Захочешь назвать бога судьбой? Не ошибешься: ведь от него все в мире зависит, он причина всех причин. Хочешь ли назвать его провидением? Верно будет сказано: ведь его мудростью все направляется, чтобы не было в мире беспорядка и все получало разумный смысл и объяснение. Назовешь ли его природой? Не согрешишь против истины, ибо от него все рождается, его дыханием мы живем. Назовешь ли его миром? Не обманешься: ведь он и есть то целое, что ты видишь, совершенный во всех составляющих его частях, сам сохраняющий себя своей силой” (там же, с. 506).

И если Эпикур утверждает свободу, независимость от воли бога, то стоики проповедуют фатализм, неотвратимость рока, судьбы. Тот же Сенека говорит: “Мы не можем изменить мировых отношений. Мы можем лишь одно: обрести высокое мужество, достойное добродетельного человека, и с его помощью стойко переносить все, что приносит нам судьба, и отдаваться воле законов природы. Судьбы ведут того, кто хочет, и тащат того, кто не хочет” (там же).

Об одном из представителей философии стоицизма, римском императоре Марке Аврелии (121–180) Д.С. Мережковский писал:

В душе правдивой и простой,

Навеки чуждой ослепленья,

Была не вера, а покой

Великого смиренья.

Он, исполняя долг, страдал

Без вдохновенья, без отрады,

И за добро не ожидал

И не хотел награды.

Эти слова могут служить характеристикой образа жизни и образа мыслей философов-стоиков.

Впрочем, оценка идей и жизни философов-стоиков далеко не всегда бывала восторженной. «Сами стоики, - писал Эразм Роттердамский, - отнюдь не отворачиваются от наслаждений. Лицемеря и клеймя наслаждение перед грубой толпой, они просто хотят отпугнуть других, чтобы самим вольготнее было наслаждаться» (Эразм Роттердамский. Похвала глупости. Библиотека всемирной литературы. – М., 1971. – С. 129).

Касательно же самого Марка Аврелия он язвительно замечает: «Уж на что Марк Антонин, который, признаюсь, был хорошим императором, и то своей философией сделался всем в тягость и возбудил всеобщую ненависть. Он был человек добрый, но, оставив престол такому наследнику, как сын его Комод, больше причинил государству вреда, нежели принес пользы всем своим управлением» (там же, с. 141).

В стоической философии можно обнаружить и материалистические тенденции. Так, Зенон утверждал, что человеческая душа подобна папирусу, на который действуют окружающие предметы и оставляют свои отпечатки. В духе материализма трактует психические явления и Сенека. Вот его рассуждения о страстях: “Страсти имеют выражение лица, заставляют хмурить лоб, улыбаться, краснеть или бледнеть. И неужели ты думаешь, что столь явственные изменения в теле могут происходить не от причин материальных? Если страсти материальны, то материальны и душевные болезни: скупость, жестокость… Соприкасаться могут лишь материальные вещи, говорит Лукреций. Между тем, все перечисленные мною вещи не производили бы в теле никаких изменений, если бы не соприкасались с ним; итак, все они материальны” (Антология мировой философии в 4 т. – М., 1969. – Т. 1. – С. 508).

Луций Анней Сенека (ок. 4 г. до н. э – 65 г.) родился в Испании. Его отец, переселившись из Кордовы в Рим, занялся здесь преподаванием риторики. Сам Сенека стал адвокатом, прославился своими публичными выступлениями, рано увлекся философией. Когда мыслителю было около пятидесяти лет, ему поручили воспитание двенадцатилетнего Нерона, будущего правителя.

Среди римских императоров, отнюдь не славившихся кротостью нрава, Нерон отличился особой жестокостью; достаточно сказать, что по распоряжению правителя были убиты его брат, жена, мать. Жертвой тирании Нерона стал и его учитель Сенека. Он был обвинен в государственной измене, в заговоре с целью захвата власти. К нему был послан центурион с приказом умереть. Философ мужественно принял смерть: он выпил яд, но действие его было медленным, тогда он вскрыл себе вены, но старческая кровь лилась плохо, и дабы ускорить ее течение, Сенека лег в горячую ванну.

В своих сочинениях философ проповедует культ добродетели, он утверждает, что “нравственная жизнь совпадает с приятной, а приятная – с нравственной” (там же, с. 512). Хотя средневековые богословы часто называли Сенеку отцом христианского учения, уже в этой фразе мыслителя можно видеть отличие от христианской догматики. Христианство связывает добродетель с муками и страданием. Праведной жизнью и страданиями на земле человек покупает себе блаженство на небесах. Сенека же в самой добродетели видит высшее наслаждение и наградою за добродетель называет саму добродетель. Поэтому, считает философ, за добродетель не должно требовать награды.

Почти два тысячелетия отделяет нас от того времени, многое стерлось из памяти человечества, многое дошло видоизмененным, искаженным. Очень высоко оценивал деятельность философа и саму его жизнь русский поэт А. Майков, который вложил в уста Сенеки такие слова:

Творец мне разум строгий дал,

Чтоб я Вселенную изведал,

И что в себе и в ней познал

В науку б поздним внукам предал.

Послал он в встречу злобу мне,

Разврат чудовищный и гнусный,

Чтоб я как дуб на вышине,

Средь бурь окреп в борьбе искусной,

Чтоб в массе подвигов и дел

Я образ свой напечатлел…

Я все свершил. Мой образ вылит.

Еще резца последний взмах

И гордо встанет он в веках.

Совсем иначе представлял себе личность римского философа-моралиста Ф. Энгельс: “Этот стоик, проповедовавший добродетель и воздержание, был первым интриганом при дворе Нерона, причем дело не обходилось без пресмыкательства; он добивался от Нерона подарков деньгами, имениями, садами, дворцами и, проповедуя бедность евангельского Лазаря, сам-то в действительности был богачом из той же притчи” (Энгельс Ф. Бруно Бауэр и раннее христианство // Маркс К., Энгельс Ф. – Соч. – Т. 15. – С. 607).

Сенеку и при жизни упрекали в том, что он говорит одно, а делает другое. На это философ возражал: “О добродетели, а не о себе веду я речь, и, восставая против пороков, я имею в виду, прежде всего свои собственные” (Антология мировой философии в 4 т. М., 1969. – Т. 1. – С. 517).

Думаю, много важнее споров о том, был мыслитель лицемером или нет, является объективное содержание его учения, заметное место в котором занимала страстная проповедь справедливости и человеческого достоинства.

В этой связи приведу слова Сенеки, раскрывающие его отношение к рабству: “Раб есть человек, равный по натуре другим людям; в душе раба заложены те же начала гордости, чести, мужества, великодушия, какие дарованы и другим человеческим существам, каково бы ни было их общественное положение…

Тебе скажут: ведь это рабы? Да, но и люди – человеки. Ведь они рабы?! Да, но они живут под одной кровлей с тобой. Ведь они рабы?! Да, но также и друзья смиренные. Ведь они рабы? Да, но они твои сотоварищи по рабству, если подумать, что и они и мы находимся во власти судьбы.

Мне скажут: да ведь они рабы. Да, но вот этот раб обладает свободным духом. А покажите мне, кто не рабствует в том или другом смысле! Этот вот – раб похоти, тот – корыстной жадности, а тот – честолюбия… Нет рабства более позорного, чем рабство добровольное” (там же, с. 508–509).

Хотя Сенека прямо не призывал разрушить институт рабовладения, но он обнажал его моральную несостоятельность и тем наносил ему существенный урон. Быть может, даже больший, чем восстания рабов.

Выдающийся русский публицист и литературный критик Н. В. Шелгунов так характеризовал этический пафос античного стоицизма: “Стоицизм древних был продуктом гордого сознания не смиряющегося человеческого духа. Древние стоики учили, что в мире глупцов, наслаждающихся жизнью, истинно свободен только тот, кто постигнет все ничтожество внешних благ… Конечно, этот стоицизм не давал бедным ничего, кроме нравственного удовлетворения, но зато он возвышал человеческое достоинство бедняка. Если знатные и богатые кичатся своими богатствами, то бедные, незнатные должны искать удовлетворения в гордом сознании своего нравственного достоинства и в презрении к суетности и тщеславию богачей” (Н. В. Шелгунов, Л. П. Шелгунова, М. Л. Михайлов. Воспоминания. – М., 1967. – Т. 1. – С. 275).

Школа скептиков возникла в IV в. до н. э. Ее основатель Пиррон из Элиды (ок. 365–275 до н. э.) в центре своей философской системы поставил проблемы этики и, прежде всего, вопрос о счастье и путях его достижения.

Счастье Пиррон усматривает в невозмутимости, безразличии (атараксия) и в отсутствии страданий (апатия), а средство его достижения – в скептицизме.

Интересный пример атараксии приводит сам Пиррон. Однажды, путешествуя с учениками по морю, он попал в страшную бурю. На корабле царило смятение, и лишь свинья продолжала спокойно есть. Пиррон указал ученикам на свинью и заявил: “Вот в такой атараксии должен пребывать мудрец”.

Термин скептицизм происходит от греческого слова скептикос, что означает – “исследование”. С точки зрения скептиков, нельзя ничего знать о сущности вещей, о том, каковы они в действительности и даже о том, существуют ли они объективно, вне сознания. Поэтому следует воздерживаться от каких бы то ни было категоричных утверждений.

Основное начало скептицизма состоит в том, что всякому положению можно противопоставить другое, равное ему, поэтому следует отказаться от всяких утверждений (догм).

Антигон Каристиус (III в. до н. э.), автор “Жизнеописаний”, служащих одним из источников сведений по древнегреческой философии и истории, утверждает, что Пиррона, когда он говорил, мало интересовало, слушают его или нет. Если его слушатели расходились, он не прекращал своей речи.

В этом рассказе есть несомненная логика: именно так должен был поступать человек, сомневающийся в объективном существовании окружающих его вещей.

В учении Пиррона особенно выделяется принцип относительности всех суждений и фактов. Он считает, что одно и то же явление можно истолковать и объяснить по-разному, часто диаметрально противоположно. Поэтому ничто не истинно и не ложно, не прекрасно и не безобразно, не справедливо и не несправедливо, и нет такого добра или зла, которое было бы добром и злом для всех без исключения.

Пиррон, как и Сократ, ничего не писал, его учение дошло до нас в изложении его ученика Тимона.

Свое дальнейшее развитие идеи скептицизма получили в Риме. Виднейшим представителем позднего скептицизма был врачеватель Секст Эмпирик (ок. 200–250). Наиболее полно идеи античного скептицизма выражены им в произведении “Три книги Пирроновых положений”.

Секст Эмпирик утверждает, что существуют три главнейших рода философии: догматическая, академическая и скептическая. Догматики воображают себя нашедшими истину, академики считают, что истина вообще непознаваема, скептики же отличаются тем, что постоянно ищут истину.

Сексту Эмпирику нельзя отказать в последовательности: выдвигая тезис “философствовать – значит сомневаться”, он ставит под сомнение и свои собственные слова. Во введении к “Пирроновым положениям” философ предупреждает читателя, что ничего, что будет в них сказано, он не утверждает, он излагает каждый предмет согласно тому, как это ему кажется.

Вообще, скептик всегда во всем сомневается, он не утверждает что-либо однозначно, а лишь говорит, что так ему кажется.

Уже современники Пиррона видели слабые стороны учения скептиков и остроумно замечали, что поскольку скептик сомневается во всем, он должен сомневаться и в том, что он сомневается.

Несмотря на то, что античный скептицизм делает значительный шаг к агностицизму и идеализму, он еще не порывает полностью с материализмом. Достаточно вспомнить весьма едкие рассуждения Секста Эмпирика о том, что те, кто утверждает, что бог существует, являются нечестивцами, “ибо, говоря, что он заботится обо всем, они признают, что бог – причина зла, а, говоря, что он заботится о некотором или ни о чем, они будут вынуждены признать его либо завистливым, либо слабым, а это, как вполне очевидно, присуще нечестивым” (Секст Эмпирик. Соч.: В 2 т.– М., 1976. – Т.2. – С. 319–320).

Основные понятия:

антропоцентризм, эпикуреизм, стоицизм, скептицизм, атараксия, форма всех форм, тимократия, олигархия, демократия, тирания.